Содержание
Введение……………………………………………………………………………5
Глава 1. Общая характеристика договора поставки……………………………9
1.1. Значение и сфера применения договора поставки…………………………9
1.2. Понятие договора поставки…………………………………………………14
1.3. Отграничение договора поставки от других договоров
по передаче имущества………………………………………………………….17
Глава 2. Особенности заключения договора поставки………………………..21
2.1. Заключение договора поставки…………………………………………….21
2.2. Права и обязанности сторон………………………………………………..34
2.3. Правила о расторжении (изменении) договора поставки…………………39
2.4. Ответственность по договору поставки……………………………………43
Заключение………………………………………………………………………71
Библиография…………………………………………………………………….76
Введение
Одними из самых ощутимых тенденций развития гражданского права на рубеже тысячелетий являются возрастание значимости фундаментальных начал частного права, приобретение непосредственного правового действия прав человека, динамичности их реализации. Практически во всех странах с достаточно развитой правовой культурой элементы вышеуказанных тенденций проявляются в конкретных фактических действиях. В Италии — это отказ от Торгового кодекса, статус которого приравнивался к Гражданскому кодексу Италии, обеспечивая тем самым верховенство в стране гражданского законодательства. В США — активизация деятельности законодательных органов в области нормативных обобщений и системности законодательства страны, выработки общих канонов праворегулирования в различных штатах. В Нидерландах и канадской провинции Квебек — издание гражданских кодексов, основными, определяющими началами которых являются основы классического частного права[1].
Представленные в ГК РФ основы гражданского законодательства — равенство участников правоотношений, свобода договора, недопустимость вмешательства в частные дела, необходимость беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечение восстановления нарушенных прав, их судебная защита — также относятся к фактическим явлениям, отражающим возрождение приоритетов частного права, что позволяет причислить Российскую Федерацию к странам, обладающим высоким уровнем правовой культуры.
Тем не менее следует отчетливо осознавать, что процесс имплементации основных принципов частного права в российский постсоциалистический правооборот чрезвычайно сложен и труднопредсказуем. Наглядный тому пример — становление и развитие отечественного предпринимательства как одной из форм внешнего проявления норм частного права. До сих пор экономику сотрясают последствия чрезвычайно непрофессионально проведенной приватизации — процесса, по качеству проведения государством которого определяется уровень развития рыночной экономики в обществе. Крайне неэффективно реализуют себя как формы хозяйствования такие предпринимательские проекты, как кооперация и аренда. Термин «предпринимательство» в современном общественном сознании, к сожалению, часто ассоциируется с мошенничеством, жульничеством, преступностью. Причины такого положения в предпринимательской деятельности общеизвестны, тем не менее представляется особенно важным акцентировать внимание на неоправданной, излишней диспозитивности отдельных разделов и статей ГК РФ, и в частности, положений о сроках, касающихся договора поставки, рассмотренных в представленной статье.
Начиная с середины XVIII в. договор поставки является неотъемлемой частью российского законодательства, специально выделенной сделкой. Своим появлением этот договор обязан интересу государства в регулировании отношений государственных органов с частными лицами (казны с купцами) по удовлетворению государственных нужд различными товарами. К концу XIX в. формулировка договора поставки обретает определенность и четкость, в соответствии с которой одна сторона принимает на себя обязательство по доставке другой стороне какой-либо вещи за известную цену к известному сроку. Договор поставки предполагал некоторый срок между заключением и исполнением договора, в то время как по договору купли-продажи такой срок не предполагался (хотя и не исключался). В советский период основным источником регулирования правоотношений при осуществлении поставок служили Положение о поставках продукции производственно-технического назначения и Положение о поставках товаров народного потребления, которые утверждались Советом Министров СССР. Наличие срока поставки товара в договоре, наряду с плановым характером сделки, являлись определяющими признаками этого вида договора. В соответствии с договором организация-поставщик обязывалась передать в определенные сроки (или срок) в оперативное управление организации-покупателю определенную продукцию согласно обязательному для обеих организаций плановому акту распределения продукции[2]. И наконец, по определению договора поставки нового ГК РФ, одной из характерных черт этого вида сделки является необходимость передачи товара покупателю (поставщику) в обусловленный срок (или сроки).
Таким образом, на протяжении всей 250-летней истории правоприменения договора поставки обязательство поставщика поставить товар к определенному сроку является одним из определяющих признаков этой сделки. Однако можно ли считать условие о сроке или сроках поставки обязательным для надлежащего заключения договора, если из содержания ст. 508 ГК РФ явствует, что договор поставки может быть заключен без определения сроков поставок отдельных партий (если сторонами предусмотрена поставка товаров в течение срока действия договора отдельными партиями). Статья 314 еще более диспозитивна — ее положения позволяют исполнить обязательство в разумный срок, если оно (обязательство) не предусматривает срок исполнения и не содержит условий, позволяющих определить этот срок. Дополняет новеллы ГК РФ о сроке в договоре поставки п. 7 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда от 22 октября 1997 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением положений Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре поставки».[3] В соответствии с этим пунктом указание конкретного срока (сроков) в договоре поставки необязательно.
Целью настоящего дипломного исследования является анализ правовой природы договора поставки товара в российском гражданском праве.
Достижение указанной цели обусловлено постановкой и решением следующих задач:
— определить значение и сферу применения договора поставки;
— проанализировать понятие договора поставки;
— изучить различие договора поставки от других договоров по передаче имущества;
— рассмотреть особенности заключения договора поставки (заключение договора поставки, права и обязанности сторон, правила о расторжении (изменении) договора поставки, ответственность по договору поставки)
В рамках данного исследования использованы общенаучные и частно-научные методы познания и изучения явлений в их естесственно-историческом развитии, в частности, системный подход, логические методы и др.
При написании дипломной работы были использованы труды ученых-юристов, в частности: Анохин В.С., Брагинский М.И., Вахнин И.Г., Витрянский В.В., Завидов Б.Д., Романец Ю.В. и др.
Глава 1. Общая характеристика договора поставки
1.1. Значение и сфера применения договора поставки
Оптовый оборот товаров, отношения между профессиональными продавцами и покупателями традиционно рассматриваются как поставка товаров (например, в § 3 гл. 30 ГК). Определение условий таких коммерческих договорных отношений — дело прежде всего их участников. Вместе с тем есть признанные стандарты коммерческого оборота, которые должны предусматриваться в законе и применяться в случае отсутствия иного соглашения сторон. В этой части ГК учитывает правила, установленные Венской конвенцией о международных договорах купли — продажи, а также сложившиеся в нашей стране особые правила, регулирующие отношения по поставкам товаров, и в частности нормы: о периодах, порядке поставки, восполнении недопоставки товаров, их выборке, расчетах за поставляемые товары, последствиях нарушения условий поставки.
Характерной чертой дореволюционного российского гражданского законодательства являлось выделение договора поставки в качестве самостоятельного договора наряду с договором купли — продажи. При этом под поставкой понимался договор, по которому одна сторона обязывалась доставить другой какую-либо вещь за известную цену к известному сроку[4]. Все отличие поставки от купли — продажи состояло в том, что поставка предполагала некоторый промежуток времени между заключением и исполнением договора, тогда как купля — продажа не предполагала (хотя и не исключала) такого промежутка времени. Это обстоятельство имело решающее значение, поскольку продавцом по договору купли — продажи мог выступать только собственник вещи, а следовательно, данным договором не охватывались правоотношения, предусматривающие, что лицо, обязующееся доставить имущество покупателю, приобретет это имущество в будущем к сроку исполнения обязательства.
В гражданско-правовой доктрине того времени отмечалось значительное сходство договоров купли — продажи и поставки и, более того, отсутствие каких-либо серьезных правовых оснований для выделения договора поставки в качестве самостоятельного договора.
Например, Г.Ф. Шершеневич отмечал: «Совокупность юридических отношений, охватываемых на Западе одним понятием купли — продажи, у нас разлагается на три вида по едва уловимым признакам, а именно: на куплю — продажу в тесном значении этого слова, запродажу и поставку. В этом случае законодатель принял бытовые понятия, не обратив внимания на то, что они не содержат в себе достаточно юридических различий. С этой системой трех договоров, служащих одним и тем же юридическим средством достижения экономической цели, русское законодательство стоит совершенно одиноко среди других правильных законодательств»[5].
При подготовке V книги проекта Гражданского уложения, который, как известно, был внесен на рассмотрение Государственной Думы в 1913 г., российские цивилисты рассматривали договор поставки как один из видов договора купли — продажи, определяя его как договор, в силу которого продавец обязуется за денежное вознаграждение доставить покупателю известное количество заменимых вещей к назначенному в договоре сроку. При этом подчеркивалось, что порядок исполнения договора поставки вполне применим и к договору купли — продажи, в особенности если он заключен с условием о доставке товара к известному сроку. Одинаковыми признавались и последствия неисполнения указанных договоров.
Гражданский кодекс 1922 г., содержание которого во многом было предопределено дореволюционным проектом Гражданского уложения, не включал в себя нормы о договоре поставки как самостоятельном виде гражданско-правового договора. Однако в дальнейшем в связи с жестким централизованным регулированием имущественного оборота и всеобъемлющим планированием экономических отношений, что привело к созданию централизованной плановой административно — командной системы управления экономикой, договор поставки стал рассматриваться в качестве оптимального средства доведения плановых заданий до конкретных участников имущественного оборота. В советский период развития гражданского права договор поставки снова признается самостоятельным договором, являющимся основной правовой формой отношений организаций по снабжению и сбыту продукции в народном хозяйстве и одновременно ведущим хозяйственным договором[6].
Под договором поставки понимался плановый договор, по которому организация — поставщик обязуется передать в определенные сроки или срок в оперативное управление организации — покупателю определенную продукцию согласно обязательному для обеих организаций плановому акту распределения продукции; организация — покупатель обязуется принять продукцию и оплатить ее по установленным ценам. Договором поставки признавался также и заключаемый между организациями по их усмотрению договор, по которому поставщик обязуется передать покупателю продукцию, не распределяемую в плановом порядке, в срок, не совпадающий с моментом заключения договора (ст. 44 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г., ст. 258 ГК РСФСР 1964 г.).
Отличительными признаками договора поставки как самостоятельного договора признавались: участие в договоре поставки только социалистических организаций; плановый характер договора; несовпадение момента исполнения возникающего из договора обязательства со сроком заключения договора.[7]
Как отмечалось, законодательство той поры предусматривало две разновидности договора поставки: договор, основанный на плановом акте распределения продукции, и договор, заключаемый по усмотрению сторон. Преобладающим являлся плановый договор поставки, который конкретизировал и детализировал задание, установленное плановым актом.
В гражданско-правовой доктрине советского периода необходимость выделения самостоятельного планового договора поставки объяснялась тем, что производство на социалистических предприятиях велось в плановом порядке. Планировалось также снабжение торговой сети товарами народного потребления. Обеспечение планового характера производства и снабжения было возможным лишь при условии, если такой же плановый характер будут носить и договоры, направленные на обеспечение производства оборудованием, сырьем и на реализацию продукции социалистических предприятий[8].
Основным источником правового регулирования отношений по поставкам служили Положение о поставках продукции производственно — технического назначения и Положение о поставках товаров народного потребления, утверждаемые Советом Министров СССР, которые периодически обновлялись[9]. Кроме того, в тот период действовали многочисленные Особые условия поставки отдельных видов продукции производственно — технического назначения и товаров народного потребления, которые разрабатывались заинтересованными министерствами и ведомствами и утверждались Госснабом СССР и Государственным арбитражем при Совете Министров СССР.
При разработке нового ГК было принято решение сохранить договор поставки, но не в качестве самостоятельного гражданско-правового договора, а как один из видов договора купли — продажи, ориентированный на регулирование отношений по реализации различных товаров, складывающихся в основном между профессиональными участниками имущественного оборота, которые занимаются производством и оптовой торговлей сырьем, материалами, комплектующими изделиями, оборудованием. Выделение договора поставки в качестве особого вида договора купли — продажи было продиктовано необходимостью учета специфики указанных правоотношений, требующих более жесткого и детального регулирования. Вместе с тем не следует забывать, что договор поставки остается лишь одним из видов договора купли — продажи, что влечет за собой субсидиарное применение к отношениям, связанным с поставкой товаров, норм о договоре купли — продажи. При этих условиях задача законодателя применительно к регулированию договора поставки свелась лишь к определению специальных правил, учитывающих специфику отношений по поставкам товаров и подлежащих приоритетному (по сравнению с общими положениями о купле — продаже) применению.
1. 2. Понятие договора поставки
Договором поставки признается такой договор купли — продажи, по которому продавец (поставщик), осуществляющий предпринимательскую деятельность, обязуется передать в обусловленный срок или сроки производимые или закупаемые им товары покупателю для использования в предпринимательской деятельности или в иных целях, не связанных с личным, семейным, домашним и иным подобным использованием (ст. 506 ГК).
Содержащееся в ГК определение понятия договора поставки свидетельствует о том, что договор поставки как вид договора купли — продажи является консенсуальным (поставщик обязуется передать товары покупателю, а последний обязуется их оплатить), возмездным, двусторонним (синаллагматическим) договором.
Какие же характерные черты договора поставки составляют его квалифицирующие признаки, позволяющие выделять этот договор в отдельный вид договора купли — продажи?
Такими квалифицирующими признаками, отличающими договор поставки от иных видов договора купли — продажи, могут служить следующие особенности договора поставки.
Во-первых, следует отметить особенность в субъектном составе данного договора, которая заключается в том, что в качестве поставщика может выступать только лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность: индивидуальный предприниматель или коммерческая организация. Некоммерческие организации могут быть поставщиками товаров только в том случае, если такого рода деятельность разрешена их учредителями и осуществляется в рамках целевой правоспособности соответствующих некоммерческих организаций.
Во-вторых, характерным признаком товаров, поставляемых по договору поставки, является то, что они производятся или закупаются поставщиком. Данный признак товаров предъявляет определенные требования и к правовому статусу поставщика: он осуществляет не вообще всякую предпринимательскую деятельность, а применительно к конкретному договору поставки предпринимательскую деятельность по производству или закупкам определенных товаров. Таким образом, в качестве поставщика по общему правилу выступают коммерческие организации или индивидуальные предприниматели, специализирующиеся на производстве соответствующих товаров либо профессионально занимающиеся их закупками.
В-третьих, имеет существенное значение, для какой цели покупателем приобретаются товары у поставщика, ибо договором поставки признается только такой, в силу которого покупателю передаются товары для их использования в предпринимательской деятельности или в иных целях, не связанных с личным, семейным, домашним и иным подобным использованием. Данный признак свидетельствует о том, что и в качестве покупателя по договору поставки должна выступать, как правило, коммерческая организация (индивидуальный предприниматель), занимающаяся предпринимательской деятельностью.
Для определения круга правоотношений, регулируемых договором поставки, существенное значение имеет разъяснение Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ, согласно которому при квалификации правоотношений участников спора суды должны исходить из признаков договора поставки, предусмотренных ст. 506 ГК, независимо от наименования договора, названия его сторон либо обозначения в тексте документа способа передачи товара. При этом под целями, не связанными с личным использованием, следует понимать в том числе приобретение покупателем товаров для обеспечения его деятельности в качестве организации или гражданина — предпринимателя (оргтехники, офисной мебели, транспортных средств, материалов для ремонтных работ и т.п.). Однако в случае, если указанные товары приобретаются у продавца, осуществляющего предпринимательскую деятельность по продаже товаров в розницу, отношения сторон регулируются нормами о розничной купле — продаже (§ 2 гл. 30 ГК).[10]
И все же основной целью выделения договора поставки в отдельный вид договора купли — продажи следует признать необходимость обеспечения детальной правовой регламентации отношений, складывающихся между профессиональными участниками имущественного оборота. Наиболее оптимален договор поставки, к примеру, для регулирования взаимоотношений между производителями товаров и поставщиками сырья, материалов либо комплектующих изделий; между изготовителями товаров и оптовыми торговыми организациями, специализирующимися на реализации указанных товаров. Данные правоотношения должны отличаться стабильностью и иметь долгосрочный характер. Поэтому в правовом регулировании поставочных отношений преобладающее значение имеют не разовые сделки по передаче товаров, а долгосрочные договорные связи между поставщиками и покупателями.
1.3. Отграничение договора поставки от других договоров по передаче имущества
В соответствии со статьей 506 ГК РФ по договору поставки поставщик-продавец, осуществляющий предпринимательскую деятельность, обязуется передать в обусловленный срок или сроки производимые или закупаемые им товары покупателю для использования в предпринимательской деятельности или в иных целях, не связанных с личным, семейным, домашним и иным подобным использованием.
Противником отнесения договора поставки к разновидности договора купли-продажи выступает О.М. Олейник, по мнению которой единственное, что объединяет поставку и куплю-продажу, — это их правовая цель, т.е. направленность на передачу права собственности или иного производного вещного права на условиях возмездности и безвозвратности.[11]
Исходя из точки зрения О.М. Олейник, тот факт, что договор поставки представлен в ГК РФ в качестве разновидности договора купли-продажи, не противоречит природе регулируемых им экономических отношений. Так, согласно позиции В.Ф. Яковлева, договор поставки и договор купли-продажи сходны в том смысле, что оба они юридически опосредуют возмездно-денежную реализацию имущества, которая по своей экономической природе есть не что иное, как купля-продажа.[12]
Анализ отграничения договоров купли-продажи и поставки проведен Ю.В. Романцом[13] и В.В. Витрянским,[14] которые к специфике поставки относят: особый субъектный состав (предприниматели, юридические лица), цель (извлечение прибыли) и в ряде случаев — длительность отношений (систематический характер), а также несовпадение момента заключения с моментом исполнения договора.[15]
О длящемся характере поставок, их многократности и периодичности как характерном признаке поставки писали М.И. Брагинский, Г.С. Шапкина.[16] Однако длительность отношений между поставщиком и покупателем не означает, что на разовую сделку не распространяются нормы о поставке. Поэтому нельзя согласиться с предположением М.В. Гордона, что разовый договор поставки представляет собой особую форму договора, промежуточную между поставкой и куплей-продажей.[17]
Ю.В. Романец помимо специфики срока и характера предпринимательской деятельности (особого субъектного состава и цели договора) выделяет еще один признак — особый предмет договора поставки. По его мнению, большинство норм § 3 главы 30 ГК РФ сформулировано применительно к движимому имуществу, которое передается от продавца к покупателю не через присоединенную сеть (как при энергоснабжении), а обычным способом.[18]
Проблемы, связанные с отграничением договоров поставки от договоров купли-продажи, разъяснены в Постановлении Пленума ВАС РФ от 22.10.97 N 18 «О некоторых вопросах, связанных с применением Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре поставки» (далее — Постановление Пленума ВАС РФ от 22.10.97 N 18).
В частности, в указанном Постановлении четко определены цели договора поставки. В соответствии с пунктом 5 указанного Постановления под целями, не связанными с личным использованием, следует понимать в том числе приобретение покупателем товаров для обеспечения его деятельности в качестве организации или гражданина-предпринимателя (оргтехники, офисной мебели, транспортных средств, материалов для ремонтных работ и т.п.).
Часто возможность отграничения купли-продажи от договора поставки ставилась в зависимость от предмета поставки. В юридической литературе прошлых лет не раз указывалось, что одним из характерных признаков договора поставки является определение в договоре предмета поставки родовыми признаками, тогда как купля-продажа может иметь предметом и индивидуально-определенную вещь.[19]
Несомненно, в подавляющем большинстве случаев предмет договора поставки определен родовыми признаками. Но не исключена возможность заключения договора о поставке индивидуально-определенной вещи, например изготовленного по особому заданию оборудования. При этом под машинами и оборудованием индивидуального исполнения следует понимать такие из них, которые изготавливаются в ограниченных количествах по индивидуальным заказам, по индивидуальной документации, не дающей права на серийное или массовое их производство.[20]
В данной ситуации, как было правильно отмечено Л.И. Картужанским, происходит смешение черт подряда и поставки, но перевешивают прежде всего в регулировании ответственности сторон черты поставки.[21]
В настоящее время разграничению договора поставки и договора подряда придается особое значение.[22] Сходные отношения возникают в случаях, когда в договор поставки включены условия по передаче материалов, сырья, комплектующих изделий. Судебная практика при разграничении таких договоров учитывает прежде всего основное содержание обязательств. Договор, содержанием которого является выполнение работ по заданию заказчика из его материалов, квалифицируется обычно как договор переработки давальческого сырья, т.е. договор подряда.[23]
Может быть использован и иной критерий — количество передаваемых покупателем материалов. Если покупателем передается большая часть материалов, необходимых для изготовления товаров, то договор может рассматриваться как подрядный.[24] Аналогичный критерий применен в статье 3 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г., согласно которой договоры на поставку товаров, подлежащих изготовлению или производству, считаются договорами купли-продажи, если только сторона, заказывающая товары, не берет на себя обязательства поставить существенную часть материалов, необходимых для изготовления или производства указанных товаров.
На сегодняшний день особых затруднений при разрешении споров как по отграничению договора поставки от купли-продажи, так и по его отличию от договора подряда не возникает. В частности, это относится к смешанному договору, содержащему элементы поставки и подряда (например, поставка оборудования с его монтажом). В этом случае применяются нормы ГК РФ о договоре поставки и подряда: первые регулируют отношения по передаче имущества, вторые — по совершению работ.
В отдельных случаях неправильная квалификация договора одной из его сторон (смешение договора поставки и подряда) и как результат неверное определение основания и предмета иска могут послужить причиной отказа в удовлетворении исковых требований. Так, судом не были удовлетворены исковые требования о взыскании реального ущерба, определяемого как стоимость недопоставленных товаров, убытков, причиненных полиграфическим браком, и неустойки, поскольку заключенный сторонами договор на изготовление печатной продукции является не договором поставки, как полагал истец, а договором подряда, и условия этого договора ответчиком не нарушены.[25]
При этом следует исходить из пункта 5 вышеуказанного Постановления Пленума ВАС РФ, согласно которому при квалификации правоотношений участников спора определяющее значение имеют признаки договора поставки (т.е. существо отношений), а не наименование договора, название его сторон либо обозначение способа передачи товара в тексте документа. Следовательно, для правильного разрешения дела суд должен устанавливать действительную волю сторон договора.
Между тем имеет место целый блок вопросов, связанных с проблемой разграничения договора поставки, бартера и мены.
Стороны в ряде случаев в целях поставки друг другу товаров, продукции заключают так называемые договоры о взаимных поставках. Данный термин не предусмотрен действующим законодательством, однако часто употребляется в правоприменительной практике.[26]
Таким образом, возникает вопрос, какова правовая природа данного договора о взаимных (встречных) поставках, является ли он договором поставки или мены.
Полагаем, что отношения по договорам о взаимных поставках должны регулироваться нормами § 3 главы 30 ГК РФ. Содержание таких договоров основано на статье 506 ГК РФ. Поэтому договор о взаимных поставках, так же как и договор поставки, должен содержать взаимные денежные обязательства, имеющиеся в наличии у каждой из сторон, которые одновременно выступают поставщиками и покупателями.
В соответствии с пунктом 1 статьи 567 ГК РФ по договору мены каждая из сторон обязуется передать в собственность другой стороны один товар в обмен на другой, т.е. отсутствуют денежные обязательства между хозяйствующими субъектами. Сходство между меной и взаимной поставкой в том, что к ним могут применяться общие положения § 1 главы 30 ГК РФ о купле-продаже, если это не противоречит специальным правилам, предусмотренным для договора мены (пункт 2 статьи 567 ГК РФ) или для договора поставки (поскольку поставка является разновидностью купли-продажи).
От обычной мены и взаимной поставки следует отличать более широкий термин «бартер», под которым понимается сделка, предусматривающая обмен эквивалентными по стоимости товарами, работами, услугами, результатами интеллектуальной деятельности, т.е. его объект не всегда совпадает с объектом договора мены. Бартер во многих случаях рассматривается как другое название договора мены, что не всегда корректно.
Данный термин часто применяется во внешнеторговых сделках (Указ Президента РФ от 18.08.96 N 1209 «О государственном регулировании внешнеторговых бартерных сделок»). Между тем в силу пункта 1 названного Указа к бартерным сделкам не относятся сделки, предусматривающие использование при их осуществлении денежных или иных платежных средств.
Представляется необходимым рассмотреть более подробно вопрос о разграничении договоров мены и поставки.
Разъяснения по вопросу разграничения мены и поставки содержит практика ВАС РФ, согласно которой договор о взаимных поставках не является договором мены, если в нем определены обязанности не только поставить друг другу товары одинаковой стоимости, но и оплатить их.[27] При этом обязательство ни одной из сторон по передаче товара не обусловлено встречной передачей товара. Условие об использовании механизма взаимозачета свидетельствует об определении способа прекращения денежных обязательств, предусмотренного статьей 410 ГК РФ.
В соответствии с названной статьей обязательство прекращается полностью или частично зачетом встречного однородного требования, срок которого наступил либо срок которого не указан или определен моментом востребования.[28]
Возникает вопрос, о каком взаимозачете идет речь: по одному и тому же обязательству или в счет исполнения иных обязательств друг перед другом. Возможен ли взаимозачет по одному и тому же договору? Судебная практика отвечает положительно на возможность такого зачета.
Другая сложность заключается в следующем: является ли договором поставки договор, по которому встречные поставки взаимообусловлены друг другом, т.е. невозможна встречная поставка без другой поставки и вместе с тем в нем указан взаимозачет денежных обязательств. Полагаем, что независимо от того, какая форма расчетов предусмотрена договором, само указание в нем на денежный эквивалент говорит о наличии денежного обязательства, следовательно, и договора поставки.
Так называемый договор о взаимных поставках является не чем иным, как деформированной с помощью зачета встречных однородных требований разновидностью договора классической поставки продукции. При этом деформации подвержены как бы два договора поставки, находящиеся под оболочкой одного и заключенные между одними и теми же лицами, которые выступают одновременно в роли поставщиков и покупателей.
Глава 2. Особенности заключения договора поставки
2.1. Заключение договора поставки
Для договора поставки характерен особый порядок его заключения. Прежде всего, ст. 507 ГК предусмотрен специальный порядок урегулирования разногласий сторон на тот случай, если на стадии заключения договора поставки между поставщиком и покупателем возникают такие разногласия относительно отдельных условий договора. Сторона, предложившая заключить договор (поставщик или покупатель) и получившая от другой стороны акцепт на иных условиях, должна в течение тридцати дней со дня получения такого акцепта (если иной срок не предусмотрен законом или соглашением сторон) принять меры к согласованию условий договора, относительно которых возникли разногласия, либо направить контрагенту письменное сообщение о своем отказе от заключения договора.
Сторона, направлявшая оферту и получившая акцепт на иных условиях, в случае невыполнения названных требований несет определенные неблагоприятные последствия: на нее возлагается обязанность возместить контрагенту убытки, образовавшиеся у последнего в связи с уклонением от согласования условий договора. Такими убытками могут быть признаны, в частности, расходы стороны, направившей извещение о согласии заключить договор с предложением о согласовании его условий (акцепт на иных условиях), если они понесены в связи с подготовкой и организацией исполнения данного договора, предпринятыми по истечении тридцатидневного срока со дня получения лицом, направлявшим оферту, акцепта на иных условиях (п. 6 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 октября 1997 г. № 18).
Условие о порядке оплаты передаваемого товара (продукции) — одно из основных условий договора поставки.
Это условие в договоре поставки позволяет определить момент или период времени, в течение которого покупатель должен исполнить свою обязанность по оплате передаваемого товара (то есть срок оплаты), форму платежа. Данное условие не является существенным для договора поставки, так же как и для купли — продажи в целом, что явственно следует из статей 454, 486, 506, 516 ГК РФ. Сторонам достаточно определить в договоре цену товара, и этого будет достаточно.
В число составных элементов порядка оплаты входят: срок оплаты (календарная дата или период времени), размеры платежей (единовременно или определенными частями), форма платежа (наличный или безналичный расчет, взаимозачет и др.), способы расчетов (платежными поручениями, векселями и др.), порядок осуществления платежей (предварительная оплата, отсрочка, рассрочка платежа).
Обычная практика заключения договоров поставки предусматривает указание в договоре всех этих элементов, однако необходимость жесткой регламентации отношений по передаче товара и его оплате нередко отодвигается на задний план из экономических, прежде всего конкурентных, соображений. Чтобы привлечь потенциального контрагента, поставщики нередко соглашаются предоставить ему отсрочку или рассрочку платежа на очень выгодных условиях. Появляются совсем необычные для начала 90-х годов, небезупречные и даже спорные с точки зрения гражданского права формулировки. Среди них отметим такие: «оплата товара производится по мере его реализации» (рассрочка платежа, ст. 489 ГК РФ) и «оплата товара производится после полной его реализации» (отсрочка платежа, продажа товара в кредит, ст. 488 ГК РФ). Покупатель по такому договору выступает как продавец по договорам с иными контрагентами.
В приведенных примерах мы видим, что поставщик сознательно переносит момент оплаты на неопределенный срок, видимо, руководствуясь стремлением освоить новый рынок, завоевать покупателя. Однако у этого есть и обратная сторона: а гарантия, что покупатель вообще когда-нибудь и что-нибудь заплатит? Существующая арбитражная практика (к сожалению, крайне скудная) исходит из того, что подобные условия позволяют определить срок исполнения обязанности покупателя по оплате и соответственно статья 314 ГК РФ, устанавливающая, что в случаях, когда обязательство не предусматривает срок его исполнения и не содержит условий, позволяющих определить этот срок, оно должно быть исполнено в разумный срок после возникновения обязательства, здесь неприменима. Если поставщик не представит суду доказательства реализации товара покупателем (акт сверки расчетов по реализованной продукции, результаты проверки склада покупателя на наличие остатков товара), что довольно затруднительно, а то и вообще невозможно, требование поставщика об оплате покупателем переданного ему товара, заявленное в арбитражном суде, будет отклонено, и в иске отказано. Что остается поставщику — верить в честность и добропорядочность покупателя и в то, что когда-нибудь он заплатит? Думается, в сложившейся ситуации необходимо подробное толкование положений Гражданского кодекса РФ и включение в договор наиболее продуманных формулировок, устанавливающих порядок оплаты.
Начнем с того, что фраза «оплата производится по факту реализации» или «после полной реализации» не устанавливает срока, поскольку сроком называется момент или период времени, наступление или истечение которого влечет определенные правовые последствия. Наступление или истечение срока носит объективный характер, то есть не зависит от воли субъектов гражданского права. Срок определяется календарной датой или истечением периода времени, который исчисляется годами, месяцами, неделями, днями или часами. Срок может определяться также указанием на событие (к событиям относятся обстоятельства, независимые от воли человека), которое должно неизбежно наступить (ст. 190 ГК РФ).[1]
Таким образом, срок может указывать на событие, которое должно наступить неизбежно и независимо от воли субъектов.
Можно ли в рассматриваемом случае считать реализацию товара неизбежной? Очевидно, что реализация принятого от поставщика товара зависит исключительно от воли покупателя, поскольку договор поставки не может принудить его продать полученный товар. Возложение на покупателя обязанности заключать договоры купли — продажи с целью реализовать полученный товар противоречило бы принципу свободы договора (ст. 421 ГК РФ). Это подтверждает, что «реализации» может и не быть. Кроме того, даже если покупатель и реализует товар, это нельзя будет доказать, и с правовой точки зрения товар будет считаться нереализованным, на что обязательно укажет суд, отказывая в иске. Поскольку реализацию товара нельзя считать событием, которое неизбежно наступит, то нельзя и сказать, что приведенные формулировки определяют срок оплаты по договору поставки. Они определяют условие наступления обязанности по оплате, поскольку стороны поставили возникновение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит (ст. 157 ГК РФ).
Применительно к договору поставки нельзя согласиться с попыткой выделить так называемый «неопределенный срок»,[2] поскольку это не находит отражения в Гражданском кодексе РФ и, кроме того, неопределенность срока в данном случае означает его отсутствие. Считая отсутствие срока «неопределенным сроком», мы тем самым лишаем поставщика возможности требовать от покупателя исполнения договора в части оплаты.
Условие об оплате товара через определенное время после его передачи является условием о продаже товара в кредит, и покупатель обязан оплатить товар в срок, предусмотренный договором, или в разумный срок. Более того, товар до его полной оплаты находится в залоге у продавца (ст. 488 ГК РФ). Таким образом, признавая, что срок в договоре поставки не определен, мы тем самым предоставляем поставщику возможность требовать от покупателя оплаты товара или его возврата.
Особо следует отметить, что при наличии в договоре условия об оплате товара в рассрочку («по мере реализации») существенными являются условия о порядке, сроках и размерах платежей (ст. 489 ГК РФ). Таким образом, формулировка «оплата по мере реализации», не устанавливая периода, сроков и размеров платежей, делает договор поставки незаключенным и соответственно ничтожным в силу норм ст. ст. 168, 432, 489 ГК РФ. В этом случае стороны возвращаются в первоначальное положение. Что и говорить, лучше поставщику таких условий в договор не включать и не соглашаться на них, иначе стремление продвинуться на рынок обернется пристальным вниманием налоговых, правоохранительных органов и суда. Что касается фразы «оплата по факту реализации», то она не содержит никаких намеков на рассрочку, соответственно может применяться (если не считать возможных хлопот при доказывании своего права требовать от покупателя оплаты в разумный срок).
Итак, обязанность покупателя по оплате полученного товара существует, однако момент наступления этой обязанности определяется условием об оплате по факту реализации товара. Таким образом, п. 2 ст. 314 ГК РФ, устанавливающий, что в случаях, когда обязательство не предусматривает срока его исполнения и не содержит условий, позволяющих определить этот срок, оно должно быть исполнено в разумный срок после возникновения обязательства, не может применяться, поскольку договор содержит подобное условие (определяющее момент оплаты — вид срока).[3]
Договор поставки используется в предпринимательской (то есть направленной на получение прибыли) деятельности, он является возмездным договором. Заключая договор поставки, стороны, безусловно, имеют в виду, что оплата будет произведена. Письменный договор как внешнее выражение воли сторон не должен исключать из толкования подлинное намерение лиц, совершающих сделку. Подлинным же намерением поставщика, целью заключения им договора является намерение передать товар покупателю и получить за него плату. Срок платежа, безусловно, имеет значение для поставщика, но хотя он и готов допустить, что этот срок будет достаточно длителен, вплоть до полной реализации товара покупателем, учитывая практику хозяйственных отношений, вряд ли можно рассчитывать, что поставщик согласился бы ждать оплаты неопределенно долгое время. Это означало бы недостаток в обороте денежных средств, которые могли быть уплачены покупателем, неопределенность в отношениях между сторонами договора. Поставщик в любом случае рассчитывает на какой-то разумный срок, достаточный для продажи сходного количества товара на сходных условиях и в сходном хозяйственном пространстве.
В письме Высшего Арбитражного Суда РФ от 28 апреля 1994 г. № С1-7/ОП-299,[4] изданном до введения в действие ГК РФ, предлагалось при наличии в договоре условия о расчете платежными требованиями — поручениями, но отсутствии срока платежа выставленное поставщиком платежное требование — поручение согласно пункту 6.3 Положения о безналичных расчетах в Российской Федерации безусловно оплачивать в течение трехдневного срока со дня поступления платежного документа в банк, обслуживающий плательщика. В настоящее время названное Положение утратило силу, и расчеты платежными требованиями — поручениями действующим Положением о безналичных расчетах № 2-П от 12 апреля 2001 г. не предусмотрены, а безакцептное списание денежных средств, находящихся на счете, допускается только по решению суда, а также в случаях, установленных законом или предусмотренных договором между банком и клиентом (ст. 854 ГК РФ).
Как видим, поставщик оказывается в невыгодном положении. Закрепив в договоре возможность списания денежных средств со счета покупателя без его распоряжения при невыполнении условий договора об оплате поставленного товара, он может использовать такое право, но и в этом случае как доказать неисполнение обязательства покупателем? Банк наверняка не примет даже акт сверки остатков товара на складе покупателя (если таковую удастся сделать). Безакцептное списание банк осуществит только по решению суда, а как его получить?
Следующий неясный момент: когда наступит срок исполнения по договору? Мы установили, что формулировка «оплата после полной реализации» определяет условие, под которым совершается сделка. Но неизвестно, будет ли реализован товар покупателем или будет ли он им реализовываться полностью или частично. Никто не может принудить лицо продавать товар в нарушение норм ГК РФ о свободе договора, как никто не может принудить и третьих лиц покупать этот товар. Так что срок оплаты с известной долей вероятности может и не наступить, и произойдет это в полном соответствии с положениями Гражданского кодекса РФ.
Покупатель может не оплатить товар, мотивируя это даже не тем, что он не продан, а тем, что он продан не весь. Кроме того, фактически реализованный товар формально может считаться непроданным, если данные о продаже отсутствуют, умело скрыты. Отодвигая момент исполнения на неопределенное время, покупатель оставляет себе выход для перевода бизнеса на новое предприятие с ликвидацией существующего вместе со всеми долгами и обязательствами оплаты. При квалификации подобных действий разумно было бы толковать понятие «реализация» как не только возмездную, но и безвозмездную передачу товара покупателем третьим лицам, передачу товара третьим лицам правопреемником покупателя в случае его реорганизации. Момент реализации следует признавать наступившим при ликвидации, банкротстве покупателя. Такое определение термина «реализация» существенно ограничит возможность стороны уклониться от оплаты.
Поскольку договор в рассматриваемом случае не определяет точного срока платежа, как было доказано выше, следовательно, он страдает неопределенностью содержания.
Определить содержание договора, установить срок оплаты — это и есть задача суда при рассмотрении подобных споров. Если же суд просто отказывает поставщику, то такое решение в какой-то мере лишает отношения между поставщиком и покупателем свойства равенства участников гражданских отношений, давая преимущество покупателю — должнику. Между тем для сохранения равенства закон, наоборот, возлагает на должника обязанность доказывания своей невиновности (п. 2 ст. 401 ГК РФ).
Указ Президента РФ № 2204 от 20 декабря 1994 года «Об обеспечении правопорядка при осуществлении платежей по обязательствам за поставку товаров (выполнение работ или оказание услуг)», хотя формально не отменен, но уже не применяется судами. Действительно, этот Указ в части установления обязательного требования о включении в договоры, предусматривающие поставку товаров (выполнение работ или оказание услуг), условия о сроке исполнения обязательств по расчетам за поставленные по договору товары (выполненные работы, оказанные услуги), а также в части установления предельного срока исполнения обязательств по расчетам за поставленные по договору товары (выполненные работы, оказанные услуги), равного трем месяцам с момента фактического получения товаров (выполнения работ, оказания услуг) противоречит ГК РФ, а именно — положениям о свободе договора (ст. ст. 1, 421). Тем не менее установление предельного трехмесячного срока для расчетов в какой-то мере может рассматриваться как попытка закрепить в законодательстве некое среднее значение разумного срока, могущее помочь суду при оценке судом правомерности задержки оплаты за поставленный товар. Как можно убедиться, положение п. 2 ст. 314 ГК РФ, допускающее применение разумного срока исполнения обязательства только при отсутствии в договоре каких бы то ни было условий, позволяющих определить срок исполнения, ставит поставщика в крайне невыгодное положение по отношению к покупателю. Более того, предприятия, учетная политика которых предполагает начисление, например, налога на прибыль по моменту отгрузки товара, а не его оплаты, вынуждены выплачивать налог, не зная даже приблизительной даты поступления денег за отгруженную продукцию. Таким образом, в этом отношении Указ Президента РФ № 2204 от 20 декабря 1994 года справедлив, а Гражданский кодекс — нет.
Представляется, что включение в текст абзаца первого п. 2 ст. 314 Гражданского кодекса РФ оговорки об условии, позволяющем определить срок исполнения, неоправданно, создает трудности в хозяйственной деятельности поставщиков и несправедливо по сути. Можно было бы изложить текст первого абзаца следующим образом: «В случаях, когда обязательство не предусматривает срок его исполнения и не содержит условий о событии, позволяющем определить этот срок, оно должно быть исполнено в разумный срок после возникновения обязательства». Таким образом, наступление срока исполнения не зависело бы от воли покупателя (а доказать его противодействие наступлению момента оплаты представляется нереальным) и гармонировало бы с принципом свободы договора (ст. 421 ГК РФ). Соответственно, условие об оплате по факту реализации действовало бы лишь в пределах разумного срока, определяемого по правилам ст. 314 ГК РФ.
Следует отметить, что предъявление в суде письма ответчика (лучше скрепленного его печатью), содержащего обязательство оплатить сумму долга к такому-то сроку, и согласие с этим истца в форме ответного письма, будет означать изменение договора и согласование срока платежа (естественно, наступившего к моменту судебного разбирательства). Действительно, изменение условий договора будет произведено в той же письменной форме, что и сам договор (ст. 452 ГК РФ), с соблюдением положений ГК РФ об оферте и акцепте (ст. ст. 435, 438 ГК РФ).
Пока же приходится констатировать, что Гражданский кодекс РФ не ограждает поставщика от злоупотреблений со стороны покупателя по поводу надлежащего исполнения обязательства по оплате полученного товара ввиду некоторой несогласованности и несовершенства некоторых его формулировок. И с развитием хозяйственных отношений, появлением в договорах новых условий это несоответствие становится заметнее.
2.2. Права и обязанности сторон
Обязанности поставщика
Важное значение в поставочных отношениях имеет порядок исполнения поставщиком своих обязанностей по поставке товаров покупателю (ст. 509 ГК). Поставка должна осуществляться путем отгрузки (передачи) товаров покупателю по договору или лицу, указанному в нем в качестве получателя. В случаях же, когда договором предусмотрено право покупателя давать поставщику указания об отгрузке (передаче) товаров конкретным получателям (отгрузочные разнарядки), отгрузка (передача) товаров должна производиться поставщиком тем получателям, которые указаны в отгрузочной разнарядке. Содержание отгрузочной разнарядки и сроки ее направления покупателем поставщику определяются договором.
При наличии в договоре условия о поставке товаров по отгрузочным разнарядкам покупателя обязанности поставщика следует рассматривать как выполняемые в порядке встречного исполнения (ст. 328 ГК). Непредставление покупателем отгрузочной разнарядки в установленный срок дает поставщику право отказаться от исполнения договора либо приостановить отгрузку товаров.
Принимая во внимание долгосрочный характер договорных отношений сторон, когда выполнение поставщиком своих обязанностей осуществляется путем многократных отгрузок отдельных партий товаров в соответствующие периоды поставки, чрезвычайно важное значение в поставочных отношениях приобретает регулирование порядка восполнения недопоставки товаров. Поставщик, допустивший недопоставку в отдельном периоде, обязан восполнить недопоставленное количество товаров в следующем периоде (периодах) в пределах срока действия договора, если иное не будет предусмотрено самим договором.
Неисполнение поставщиком обязанности по поставке товаров покупателю либо просрочка в исполнении этой обязанности влекут применение ответственности в форме возмещения убытков или взыскания неустойки (если таковая предусмотрена законом или договором).
Определенными особенностями отличается порядок применения неустойки за нарушение условий договора. Указанные особенности связаны с наличием на стороне поставщика специальной обязанности по восполнению недопоставки товаров. В виде диспозитивной нормы в ГК имеется правило, в соответствии с которым установленная законом или договором неустойка за недопоставку или просрочку поставки товаров взыскивается с поставщика до фактического исполнения обязательства в пределах его обязанности восполнить недопоставленное количество товаров в последующих периодах поставки, если иной порядок уплаты неустойки не установлен законом или договором (ст. 521 ГК). Данное положение призвано способствовать укреплению дисциплины в договорных отношениях.
Определенные особенности, по сравнению с общими положениями, регулирующими договор купли-продажи, предусмотрены законодательством в отношении обязанностей поставщика по поставке покупателю товаров в ассортименте, предусмотренном договором, с соблюдением требований к качеству и комплектности товаров.
Специальные правила, касающиеся ассортимента поставляемых товаров, регулируют лишь отношения сторон, складывающиеся при поставке товаров отдельными партиями в течение всего срока действия договора в случае недопоставки товаров отдельной позиции ассортимента в каком-либо отдельном периоде поставки. В подобных ситуациях поставка товаров одного наименования в большем количестве, чем предусмотрено договором, не может засчитываться в покрытие недопоставки товаров другого наименования, входящих в тот же ассортимент, и подлежит восполнению поставщиком, если только такая поставка не произведена с предварительного письменного согласия покупателя. Ассортимент товаров, недопоставка которых подлежит восполнению, определяется по соглашению сторон, а при отсутствии такового — в ассортименте, установленном для того периода, в котором допущена недопоставка (ст. 512 ГК).
Специальными правилами регламентируются также последствия нарушения поставщиком условий договора поставки о качестве и комплектности поставляемых товаров (ст. 518, 519 ГК). В этом случае поставщику, получившему уведомление покупателя о недостатках поставленных товаров либо их некомплектности, предоставлено право соответственно заменить либо доукомплектовать товары и тем самым избежать негативных последствий, в частности необходимости удовлетворения требований покупателя, предусмотренных ст. 475 и 480 ГК.
Необходимо обратить внимание на особые правомочия покупателя по договору поставки товаров, которыми не наделен покупатель по договору купли — продажи, в случае, когда поставщиком не выполнены обязанности по поставке предусмотренного договором количества товаров либо не удовлетворены требования покупателя о замене недоброкачественных товаров или о доукомплектовании товаров в установленный срок. В подобных ситуациях покупатель получает право приобрести непоставленные товары у других лиц с последующим отнесением на поставщика всех необходимых и разумных расходов на их приобретение (ст. 520 ГК).
Покупатель может также воспользоваться правом отказаться от оплаты товаров ненадлежащего качества либо некомплектных, а если они уже оплачены, потребовать от поставщика возврата уплаченных сумм впредь до устранения недостатков и доукомплектования товаров либо их замены.
Указанные правомочия покупателя являются специальными мерами оперативного воздействия, главная особенность которых заключается в возможности их одностороннего применения.
Обязанности покупателя
Основные обязанности покупателя по договору поставки, как это предусмотрено и общими положениями о купле-продаже товаров, состоят в принятии поставленных товаров и их оплате.
Покупатель должен совершить все необходимые действия, обеспечивающие принятие товаров, поставленных в соответствии с договором. Принятые покупателем (получателем) товары должны быть осмотрены им в срок, определенный законодательством, договором или обычаями делового оборота. Покупатель (получатель) обязан проверить количество и качество принятых товаров и о выявленных несоответствиях или недостатках незамедлительно письменно уведомить поставщика (ст. 513 ГК).
В случае получения поставленных товаров от транспортной организации покупатель (получатель) должен проверить их соответствие сведениям, указанным в транспортных и сопроводительных документах, а также принять эти товары от транспортной организации с соблюдением правил, предусмотренных законами и иными правовыми актами, регулирующими деятельность транспорта.
В тех случаях, когда покупатель по установленным законом или договором основаниям, в том числе в связи с выявленными им при принятии товаров существенными недостатками товаров или их некомплектностью заявляет отказ от поставленных товаров, он обязан обеспечить сохранность таких товаров путем принятия их на ответственное хранение, о чем незамедлительно уведомляется поставщик. Если поставщик в разумный срок не вывезет товары, принятые покупателем на ответственное хранение, или не распорядится ими, покупатель получает право возвратить товары поставщику или реализовать их с отнесением на поставщика всех своих расходов на ответственное хранение товаров, их реализацию или возврат поставщику. Неисполнение покупателем требования о принятии товаров на ответственное хранение дает право поставщику требовать их оплаты (ст. 514 ГК).
Договором поставки может быть предусмотрена выборка товаров, т.е. передача поставщиком товаров покупателю либо получателю в месте нахождения поставщика. В случае невыполнения покупателем данной обязанности поставщик получает право потребовать от покупателя оплаты товаров либо отказаться от исполнения договора.
На покупателя (получателя) возложена обязанность возвратить поставщику многооборотную тару и средства пакетирования, в которых поступил товар, в порядке и сроки, предусмотренные соответствующими обязательными правилами или договором, если только иное не будет установлено соглашением сторон. Прочие тара и упаковка, напротив, должны возвращаться поставщику лишь в случаях, предусмотренных договором.
Покупатель, как это предусмотрено общими положениями о купле — продаже (ст. 486 ГК), обязан оплатить полученные товары в предусмотренный договором поставки срок, а при его отсутствии — непосредственно до или после получения товаров. Оплата товаров должна производиться с соблюдением порядка и формы расчетов, предусмотренных договором. Если порядок и форма расчетов не будут определены соглашением сторон, то применительно к договору поставки будет действовать специальное правило, согласно которому в таких случаях расчеты должны осуществляться платежными поручениями (п. 1 ст. 516 ГК). В связи с этим Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 22 октября 1997 г. № 18 (п. 16) разъяснил, что при расчетах за товар платежными поручениями, когда иные порядок и форма расчетов, а также срок оплаты товара соглашением сторон не определены, покупатель должен оплатить товар непосредственно после получения, и просрочка с его стороны наступает по истечении предусмотренного законом или в установленном им порядке срока на осуществление банковского перевода, исчисляемого со дня, следующего за днем получения товара покупателем (получателем).
2.3. Правила о расторжении (изменении) договора поставки
Одним из последствий неисполнения либо ненадлежащего исполнения договора поставки при определенных условиях может служить реализация соответственно поставщиком или покупателем права на односторонний отказ от исполнения договора поставки. В соответствии с общими положениями о гражданско-правовом договоре (п. 3 ст. 450 ГК) в случае одностороннего отказа от исполнения договора полностью или частично, когда такой отказ допускается законом или соглашением сторон, договор считается соответственно расторгнутым или измененным.
Применительно к договору поставки односторонний отказ от исполнения договора или одностороннее его изменение допускаются в случае существенного нарушения договора одной из сторон. ГК (ст. 523) называет те нарушения условий договора на стороне как поставщика, так и покупателя, которые предполагаются существенными и, следовательно, могут служить основанием для отказа контрагента от исполнения договора, т.е. для его одностороннего расторжения или изменения. К их числу относятся: неоднократное нарушение поставщиком сроков поставки товаров или поставка им товаров ненадлежащего качества с недостатками, которые не могут быть устранены в приемлемый для покупателя срок; неоднократное нарушение покупателем сроков оплаты товаров или неоднократная невыборка последним товаров.
Квалификация указанных нарушений договора как существенных нарушений дает соответствующей стороне (поставщику или покупателю) не только право отказаться от исполнения договора поставки, что влечет его одностороннее расторжение или изменение, но и право требовать возмещения убытков, причиненных расторжением или изменением договора (п. 5 ст. 453 ГК).
Специальным образом регулируется порядок исчисления убытков при расторжении договора (как в одностороннем порядке, так и по решению суда) вследствие нарушения одной из его сторон условий договора (ст. 524 ГК).
Существо правил об исчислении убытков при расторжении договора поставки заключается в том, что если в разумный срок после расторжения договора вследствие нарушения обязательства контрагентом добросовестная сторона покупает товары у другого продавца по более высокой цене (покупатель) либо продает товары по более низкой цене (поставщик), чем было предусмотрено договором, она вправе потребовать от контрагента, нарушившего обязательства, возмещения убытков в виде разницы между ценой, установленной в договоре, и ценой по совершенной взамен сделке (конкретные убытки).
Вместе с тем указанные убытки могут быть взысканы и в тех случаях, если сделка взамен расторгнутого договора не совершалась. Для расчета убытков может быть использована текущая цена на соответствующий товар, существовавшая на момент расторжения договора. При этом под текущей ценой понимается цена, взимавшаяся при сравнимых обстоятельствах за аналогичный товар в месте, где должна была быть осуществлена передача товара (абстрактные убытки).
Таким образом, в данном случае речь идет о минимальном размере убытков, вызванных расторжением договора поставки в связи с неисполнением обязательств одной из сторон, что, впрочем, не исключает возмещения и иных убытков, причиненных неисполнением либо ненадлежащим исполнением условий договора.
Дифференциация убытков на конкретные и абстрактные имеется и в актах международного частного права. Например, Венской конвенцией предусмотрено, что если договор расторгнут и если разумным образом и в разумный срок после его расторжения покупатель купил товар взамен или продавец перепродал товар, сторона, требующая возмещения убытков, может взыскать разницу между договорной ценой и ценой по совершенной взамен сделке, а также любые дополнительные убытки, которые могут быть взысканы на основании Конвенции (ст. 75). Об абстрактных убытках говорится в ст. 76 Венской конвенции, согласно которой, если договор расторгнут и если имеется текущая цена на данный товар, сторона, требующая возмещения ущерба, может, если она не осуществила соответствующие закупки или перепродажи товаров, потребовать возмещения убытков в виде разницы между ценой, установленной в договоре, и текущей ценой на момент расторжения договора, а также возмещения дополнительных убытков.
Примечательно, что в Принципах международных коммерческих договоров аналогичные положения о конкретных и абстрактных убытках приобретают всеобщий, применительно к любым видам договорных обязательств, характер. К примеру, право кредитора на возмещение абстрактных убытков закреплено в ст. 7.4.6 Принципов. Согласно данной статье, если потерпевшая сторона прекратила договор и не совершила заменяющую сделку, однако в отношении предусмотренного договором исполнения имеется текущая цена, эта сторона может получить разницу между договорной ценой и текущей ценой, существующей на момент прекращения договора, а также возмещение любого последующего ущерба. При этом под текущей ценой понимается цена, взимаемая обычно за поставленные товары или оказанные услуги в сравнимых обстоятельствах в месте, где должен был быть исполнен договор, либо, если в этом месте отсутствует текущая цена, используется текущая цена в таком ином месте, которое представляется разумным на основании справочной информации.
В официальном комментарии Принципов целью указанных положений провозглашается обеспечение доказательства ущерба в случае, когда заменяющая сделка не была совершена, но существует текущая цена в отношении исполнения, являющегося предметом договора. В таких случаях презюмируется, что ущерб составляет разница между договорной и текущей ценой в момент, когда был прекращен договор. Обращает на себя внимание также довольно либеральный подход к доказыванию размера текущей цены. «Такой ценой, — говорится в комментарии, — часто, но совсем не обязательно, будет являться цена какого-либо организованного рынка. Доказательство текущей цены может быть получено от профессиональных организаций, торговых палат и т.п.».[5]
К сожалению, в тексте Гражданского кодекса Российской Федерации мы не найдем аналогичных норм ни в общих положениях об обязательствах, ни в положениях, посвященных договору (разд. III ГК). Хотя, конечно же, место подобной норме — в гл. 25 ГК, где речь идет об ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств, либо в ст. 453 ГК, регулирующей последствия расторжения всякого гражданско-правового договора.
Вместе с тем и по российскому законодательству имеется принципиальная возможность применять предусмотренные ст. 524 ГК правила о порядке определения размера убытков, вызванных расторжением договора вследствие неисполнения обязательств одним из контрагентов, и к иным видам договорных обязательств, связанных с предпринимательской деятельностью. В данном случае может иметь место аналогия закона (ст. 6 ГК). Добавим, что такое развитие событий значительно облегчило бы кредитору процесс доказывания размера причиненных убытков, что, безусловно, пошло бы на пользу имущественному обороту в целом.
2.4. Ответственность по договору поставки
При применении ответственности по договору поставки следует учитывать, что гражданско-правовые отношения нередко связаны с публичными, вследствие чего может происходить определенная путаница и их смешение. Данные вопросы возникают в следующих случаях: во-первых, при определении гражданско-правовой ответственности в зависимости от стоимости товара следует учитывать включение в нее налога на добавленную стоимость, во-вторых, при определении субсидиарной ответственности государственных органов важно четко определять иерархию административных отношений.
Рассмотрим первый случай. Согласно пункту 3 статьи 486 ГК РФ, если покупатель своевременно не оплачивает переданный в соответствии с договором купли-продажи товар, поставщик (продавец) вправе потребовать оплаты товара и уплаты процентов в соответствии со статьей 395 названного Кодекса.
Кроме того, в договоре может быть предусмотрено взыскание неустойки (пеней) за неоплату товара или за его недопоставку. В последнем случае пени могут исчисляться как процент от стоимости недопоставленного товара.
Оплата товара может включать в себя налог на добавленную стоимость, но это не означает, что неустойка или проценты как меры ответственности должны начисляться, в том числе, на размер налоговых платежей, включенный в цену. На это неоднократно указывал Президиум ВАС РФ.[6]
В соответствии с пунктом 1 статьи 7 ранее действовавшего Закона РФ от 06.12.91 № 1992-1 «О налоге на добавленную стоимость» реализация товаров (работ, услуг) предприятиям производилась по ценам (тарифам), увеличенным на сумму налога на добавленную стоимость. В настоящее время механизм увеличения цены товара на размер НДС продолжает действовать с учетом принятия части второй НК РФ. Согласно статье 146 части второй НК РФ объектом налогообложения является реализация товаров (работ, услуг) на территории Российской Федерации. В силу пункта 1 статьи 168 части второй НК РФ при реализации товаров (работ, услуг) налогоплательщик дополнительно к цене (тарифу) реализуемых товаров (работ, услуг) обязан предъявить к оплате покупателю этих товаров (работ, услуг) соответствующую сумму налога.
Проценты, предусмотренные законом и договором как гражданско-правовые санкции за нарушение обязательств, подлежат начислению на цену товара за вычетом НДС, поскольку ответственность за неисполнение гражданско-правового обязательства не применяется к публичным отношениям (пункт 3 статьи 2 ГК РФ).
Следует отметить, что вопрос о взаимосвязи и отчасти взаимопроникновении гражданско-правовых и публичных отношений связан с субсидиарной ответственностью.
Заслуживает внимания подход Е.А. Суханова, по которому ответ на вопрос об определении субъекта ответственности зависит от того, в чьих интересах — публично-правового образования или его юридического лица (финансируемого им учреждения) возникло то или иное гражданское правоотношение (в т.ч. по поставке)[1]. Соответственно имеет значение, в состав какого имущества — непосредственно государственного или имущества этого юридического лица — включается результат товарообмена (полученные деньги, продукция). Так, в соответствии с Федеральными законами от 13.12.94 № 60-ФЗ «О поставках продукции для федеральных государственных нужд», от 29.12.94 № 79-ФЗ «О государственном материальном резерве», от 27.12.95 № 213-ФЗ «О государственном оборонном заказе» в роли заказчика выступают федеральные органы исполнительной власти. Поскольку соответствующие договоры поставки направлены на удовлетворение государственных нужд, покупателем по ним (следовательно, и субъектом ответственности) может выступать не только казенное предприятие, а непосредственно публично-правовое образование (Российская Федерация).
Е.А. Суханов говорит о неравной ответственности участников такого рода отношений поставки, поскольку действующий Бюджетный кодекс РФ установил, что при уменьшении объема бюджетных средств, выделенных учреждению для финансирования заключенных им договоров, оно и другая сторона подобного «договора» должны согласовать новые сроки и другие его условия, причем контрагент вправе потребовать от бюджетного учреждения возмещения лишь реальных убытков, но не упущенной выгоды, возникшей в результате изменения условий соответствующего договора (пункт 4 статьи 161 Бюджетного кодекса РФ). Тем самым поставщик — другая сторона такого договора ставится заранее в неблагоприятные условия.[2]
По нашему мнению, проблема неравенства прав заключается не столько в установлении и принудительном изменении условий договора в силу закона (если стороны заключают такой договор, они знают и особые требования, предъявляемые к нему законом), вопрос в отдельных случаях заключается в неисполнимости решений о привлечении к субсидиарной ответственности государства (статья 120 ГК РФ) в лице главного распорядителя бюджетных средств (статья 158 Бюджетного кодекса РФ).
Так, главным распорядителем бюджета в отношении средств, выделяемых на оборону, является Министерство обороны РФ.
Приказом Министерства финансов РФ от 28.06.2000 № 61н утверждены Временные правила открытия и ведения лицевых счетов для учета операций по финансированию расходов федерального бюджета Министерства обороны РФ и находящихся в его ведении видов Вооруженных сил, военных округов, иных получателей бюджетных средств органами Федерального казначейства Министерства финансов РФ.
В соответствии с Временными правилами главный распорядитель средств федерального бюджета — Министерство обороны РФ, осуществляющее распределение ассигнований по направлениям, установленным федеральным законом о федеральном бюджете на очередной финансовый год, по распорядителям средств федерального бюджета второй степени, а также иным получателям бюджетных средств, находящимся в его ведении (далее — главный распорядитель средств).
Проблема заключается в неисполнимости решений суда о привлечении Минобороны России к субсидиарной ответственности как главного распорядителя бюджета, поскольку у данного ведомства как юридического лица отсутствуют счета в кредитных организациях и в Федеральном казначействе Минфина России, что делает невозможным исполнение судебного акта.
Такие счета имеются у Главного управления военного бюджета и финансирования (ГУВБиФ), являющегося структурной единицей Министерства обороны РФ и одновременно самостоятельным юридическим лицом, не участвующим в заключении договора и не отвечающим по чужим обязательствам.
В соответствии со статьями 4, 7 Положения о главном управлении военного бюджета и финансирования ГУВБиФ является головным органом Министерства обороны РФ в реализации экономической и финансовой политики государства в Вооруженных силах и подчиняется непосредственно министру обороны РФ. ГУВБиФ организует и осуществляет финансово-экономическое обеспечение Вооруженных сил.
Вместе с тем ГУВБиФ проводит денежные операции, тем самым оно создано также с целью осуществления расчетов по долгам Министерства обороны РФ и военных учреждений.
Кроме того, в силу пункта 2 Временных правил учета операций по финансированию расходов федерального бюджета Министерства обороны РФ в Главном управлении Федерального казначейства Министерства финансов РФ, утвержденных Приказом Министерства финансов РФ от 30.12.99 № 108н, утратившим силу, ранее главным распорядителем бюджета являлось Минобороны в лице ГУВБиФ.
Несмотря на отмену данного Приказа, функции ГУВБиФ остались прежними. Поэтому представляется правильным по-прежнему взыскивать долги в порядке субсидиарной ответственности с Министерства обороны РФ в лице ГУВБиФ.
Проценты за пользование чужими денежными средствами
Проблема правовой квалификации договора взаимной поставки и мены имеет значение в связи с применением ответственности в виде процентов за пользование чужими денежными средствами (статья 395 ГК РФ), которая возникает в случае наличия денежного обязательства. Следовательно, данный вид ответственности применяется к договору взаимной поставки и не применяется к договору мены.[3]
В соответствии с пунктом 1 статьи 395 ГК РФ за пользование чужими денежными средствами вследствие их неправомерного удержания, уклонения от их возврата, иной просрочки в их уплате либо неосновательного получения или сбережения за счет другого лица подлежат уплате проценты на сумму этих средств.
Применение данной статьи может быть универсальным по отношению к любому денежному обязательству, в т.ч. связанному с поставкой. Между тем, чтобы рассмотреть применение статьи 395 ГК РФ в отношениях поставки, следует четко определить природу названных процентов.
В научной литературе отмечалось, что главным для определения природы процентов по статье 395 ГК РФ является указание на неисполнение денежного обязательства, неправомерность удержания денежных средств, что также служит подтверждением юридической природы процентов как особой меры ответственности. Сама цель компенсации (платы) за пользование чужим капиталом в связи с этим отходит на второй план и не может быть положена в основу правовой квалификации, поскольку такая цель характерна для всех видов гражданско-правовой ответственности, за исключением разве что штрафной неустойки.[4]
Взгляды на природу данного явления нельзя назвать едиными. Согласно одной точке зрения проценты за неисполнение денежного обязательства есть не что иное, как плата (вознаграждение) за пользование капиталом.[5]
Другая позиция заключается в том, что данные проценты являются формой возмещения убытков в связи с неисполнением должником денежного обязательства, поскольку по своей экономической сущности процент является ценой кредита и его взыскание представляет собой форму покрытия материальных потерь, и процент должен быть признан разновидностью возмещения убытков.[6] При этом отдельные авторы уточняют, что проценты, взимаемые за неисполнение денежных обязательств, следует рассматривать в виде предполагаемого размера упущенной выгоды, поскольку данные денежные средства могли быть положены потерпевшим в банк.[7]
Некоторые авторы рассматривают проценты, предусмотренные статьей 395 ГК РФ, в качестве неустойки.[8]
Наконец, существует точка зрения, согласно которой проценты за пользование чужими денежными средствами являются особой универсальной формой ответственности.[9]
Ответ на поставленный вопрос дает пункт 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 08.10.98 № 13/14 «О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами», который определяет предусмотренные пунктом 1 статьи 395 ГК РФ проценты как меру гражданско-правовой ответственности за неисполнение или просрочку исполнения денежного обязательства и при этом указывает на невозможность применения двух мер ответственности.
Как известно, судебная практика применяет эту статью во всех случаях несвоевременной уплаты или возврата денег, даже если будет доказано, что сторона, нарушившая денежное обязательство, фактически не располагала денежными средствами для использования их в своих интересах. Например, покупатель не оплатил поставленную продукцию, потому что из-за дебиторской задолженности других лиц он не располагал достаточной суммой денежных средств, необходимых для расчета с поставщиком.
А. Герасимов делает противоположный вывод о том, что если сторона не могла реально пользоваться денежными средствами, то нельзя на них начислять соответствующие проценты. По его мнению, судебная практика делает исключение из общего правила в отношении тех лиц, которые выполняют денежное обязательство из средств бюджета.[10]
Данный вывод следовало бы распространить на все случаи отсутствия у должника денежных средств независимо от источника их получения. Вина должника в том, что он не принял надлежащих мер для своевременного и полного исполнения своего обязательства. Однако за это он несет ответственность, предусмотренную договором. Например, уплачивает неустойку или штраф за несвоевременную оплату выполненных работ или полученной продукции. Но если должник не имел на своем счете достаточной суммы денег, чтобы расплатиться с контрагентом, то он и не располагал реальной возможностью пользоваться этими деньгами. Поэтому если следовать буквальному смыслу содержания статьи 395 ГК РФ, то при таких обстоятельствах не может быть и ответственности должника.
Следуя логике А. Герасимова, если по договору поставки одна сторона вследствие отсутствия денежных средств не могла заплатить за поставленный товар, то проценты на такие денежные средства не начисляются. При этом исходить следует из того, что данные денежные средства отсутствуют не по вине должника, а вследствие неисполнения его контрагентами других денежных обязательств.
Данный вывод небесспорен изначально, поскольку никто не мешает должнику (покупателю) по договору поставки обратиться с требованием к своим дебиторам, использовав механизм статьи 395 ГК РФ, или с иском о взыскании убытков. Кроме того, в предпринимательских отношениях действует принцип не ответственности за вину, а ответственности из самого факта причинения. В соответствии с пунктом 3 статьи 401 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. К таким обстоятельствам не относятся, в частности, нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсутствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств.
Непоследовательность такой позиции заключается также в том, что, придерживаясь ее, не стоит говорить о статье 395 ГК РФ в плане ответственности за пользование чужими денежными средствами, как это делает А. Герасимов, следует называть такие проценты особой платой, как у М.Г. Розенберга (нет самой денежной платы — нет процентов за нее). Этим непоследовательность суждений А. Герасимова не исчерпывается: автор говорит об одновременном применении процентов по статье 395 ГК РФ и других санкций (такое возможно лишь при признании данных процентов особой платой, а не мерой ответственности) и при этом указывает на целесообразность применения к ним статьи 333 ГК РФ об уменьшении неустойки. Данный эклектичный подход отчасти можно объяснить тем, что на момент выхода в свет работы А. Герасимова отсутствовало постановление Пленума ВАС РФ по данной проблеме.
Наиболее интересен взгляд В.В. Витрянского, который указывает, что эти проценты по общему правилу являются универсальной формой ответственности, но также могут выступать и как вознаграждение — по товарному кредиту и неустойка — по договору поставки (купли-продажи).
Как особая мера ответственности по договору поставки статья 395 ГК РФ применяется при неисполнении именно денежного обязательства по оплате поставленной продукции.
Так, Постановлением от 02.03.99 № 8165/98 Президиум ВАС РФ отменил решение арбитражного суда первой инстанции в части взыскания пеней и процентов и дело в этой части направил на новое рассмотрение.
Фабула дела такова. Иск заявлен главой крестьянского (фермерского) хозяйства к акционерному обществу о взыскании задолженности за поставленную гречиху, процентов, предусмотренных статьей 395 ГК РФ, и пеней на основании пункта 2 Указа Президента РФ от 22.09.93 № 1401 «Об упорядочении расчетов за сельскохозяйственную продукцию и продовольственные товары». Решением первой инстанции иск удовлетворен частично: полностью взысканы основной долг и проценты, а пени уменьшены на основании статьи 333 ГК РФ.
Согласно договору поставки крестьянское (фермерское) хозяйство поставило акционерному обществу сельскохозяйственную продукцию (гречиху), которую покупатель оплатил не в полном объеме. Одновременное взыскание пеней за просрочку платежа и процентов за пользование чужими денежными средствами нельзя признать правомерным, поскольку исходя из смысла ГК РФ за одно и то же правонарушение не могут применяться две меры ответственности.
Главой 25 ГК РФ «Ответственность за нарушение обязательств» допускается исключение из этого правила, когда законом или договором установлена штрафная неустойка. Поскольку санкции являются мерой правовой защиты участника сделки, право выбора одной из них остается за истцом.
Таким образом, практика ВАС РФ при просрочке уплаты денежных средств по договору поставки исходит из того, что данная мера ответственности является специфической и применяется как альтернатива неустойке (в данном случае — законной).
В некоторых случаях проценты, предусмотренные статьей 395 ГК РФ, рассматриваются как неустойка. Происходит это в силу прямого указания закона, отсылающего к применению ответственности по статье 395 ГК РФ за неисполнение другого обязательства, не касающегося уплаты денег. Последнее обстоятельство рассматривается одними учеными как особый прием законодательной техники, устанавливающий законную неустойку,[11] а другими — как опровержение той точки зрения, что проценты по статье 395 ГК РФ являются особой формой ответственности.[12]
Характерный пример закрепления законной неустойки содержится в пункте 4 статьи 487 ГК РФ о начислении процентов на сумму предварительной оплаты товара. Данная норма действует на основании субсидиарного применения общих положений по договору купли-продажи к поставке.
Согласно пункту 4 статьи 487 ГК РФ, в случае, когда продавец не исполняет обязанность по передаче предварительно оплаченного товара и иное не предусмотрено договором купли-продажи, на сумму предварительной оплаты подлежат уплате проценты в соответствии со статьей 395 ГК РФ со дня, когда по договору передача товара должна была быть произведена, до дня передачи товара покупателю или возврата ему предварительно уплаченной им суммы.
Договором может быть предусмотрена обязанность продавца уплачивать проценты на сумму предварительной оплаты со дня получения этой суммы от покупателя.
Наконец, в качестве другого проявления процентов за пользование денежными средствами выступает то обстоятельство, что в отдельных случаях, прямо предусмотренных законом, они являются не мерой ответственности, а платой. В.В. Витрянский указывал, что статья 823 ГК РФ (коммерческий кредит) является нормой, определяющей проценты за пользование чужими денежными средствами как соответствующую плату, а не меру ответственности.[13]
По мнению Л.А. Новоселовой, такой общей нормой является статья 809 ГК РФ: при отсутствии в договоре условия о размере процентов их размер определяется существующей в месте жительства, а если заимодавцем является юридическое лицо — в месте его нахождения ставкой банковского процента (ставкой рефинансирования) на день уплаты заемщиком суммы долга или его соответствующей части.[14]
До момента нарушения продавцом обязательства по передаче товара проценты за пользование денежными средствами в случае займа, кредитного договора или коммерческого кредита (статьи 809, 819, 823 ГК РФ) рассматриваются не как ответственность, а как плата — вознаграждение (пункт 4 Постановления Пленума ВС РФ и ВАС РФ № 13/14).
Характерно, что статья 822 ГК РФ не включена в перечень названных статей. В соответствии с ее первой частью договор товарного кредита предусматривает обязанность одной стороны предоставить другой стороне вещи, определенные родовыми признаками. К подобному договору применяются общие нормы кредитного договора (§ 2 главы 42 ГК РФ), а также нормы купли-продажи о количестве, качестве, ассортименте товара (статьи 465 — 485 ГК РФ).
Представляется, что к товарному кредиту (статья 822 ГК РФ) также должны относиться проценты как особая плата за пользование кредитом. То обстоятельство, что предметом кредита являются вещи, определенные родовыми признаками, не должно освобождать от платы по договору товарного кредита в случае неустановления договорных процентов, поскольку данный договор является возмездным. Применительно к товарному кредиту данные проценты могут начисляться, по нашему мнению, на денежный эквивалент, представляющий рыночную стоимость вещи.
Вместе с тем договор товарного кредита в случае взыскания процентов как меры ответственности по статье 395 ГК РФ за его нарушение следует отличать от договора поставки.
Общество с ограниченной ответственностью обратилось в суд с иском к открытому акционерному обществу о взыскании долга, процентов за пользование чужими денежными средствами и убытков.
Требования истца основаны на невыполнении открытым акционерным обществом обязательств по оплате полученного от истца цемента, а также на возникновении убытков в связи с приобретением истцом по более высокой цене цемента для собственных нужд в количестве, не возвращенном ответчиком.
Решением первой инстанции в удовлетворении иска отказано.
В апелляционной инстанции дело не рассматривалось.
Отказ в удовлетворении исковых требований мотивирован тем, что у ответчика не возникло денежного обязательства по оплате цемента, и, следовательно, не могло быть просрочки в уплате.
Истец передал ответчику на основании его писем цемент на условиях возврата такого же количества и качества цемента, срок возврата цемента не был установлен сторонами.
Суд признал правильным вывод о возникновении между сторонами обязательств по договору товарного кредита (часть 1 статьи 822 ГК РФ), а не по договору поставки (статья 506 ГК РФ), поскольку одна из сторон договора была обязана возвратить товар, идентичный товару, поставленному другой стороной, а также денежные средства за пользование продукцией.
Согласно пункту 1 статьи 810 ГК РФ, в случаях когда срок возврата договором не установлен или определен моментом востребования, сумма займа должна быть возвращена заемщиком в течение тридцати дней со дня предъявления заимодавцем требования об этом, если иное не предусмотрено договором. Следовательно, ответчик обязан был возвратить товарный кредит в 30-дневный срок с момента предъявления истцом соответствующего требования. Истец обращался к ответчику с письмом, в котором требовал вернуть товарный кредит. Однако на момент обращения в суд с иском 30-дневный срок не истек. Ответчик же выражал готовность выполнить свои обязательства в срок, предусмотренный пунктом 1 статьи 810 ГК РФ.
При таких обстоятельствах не было оснований для признания долга в размере стоимости цемента и наличия просрочки его уплаты. При этом нельзя говорить об ответственности по статье 395 ГК РФ.
Не было оснований для взыскания убытков в связи с приобретением истцом цемента по более высокой цене в период, когда обязательства по возврату цемента еще не возникли, поскольку срок возврата на момент предъявления требования еще не истек.[15]
Таким образом, ответственность по статье 395 ГК РФ, рассмотренная через призму соотношения договора поставки и других договоров, является как универсальной формой ответственности за нарушение денежного обязательства, так и неустойкой по предоплате — пункт 4 статьи 487 ГК РФ.
На наш взгляд, в статье 395 ГК РФ, как и в статье 809 ГК РФ, зафиксирован один и тот же универсальный способ определения процентов, начисляемых на денежные средства по основному долгу. Все это говорит о том, что законодатель искусственно разделил проценты по статье 809 ГК РФ и по статье 395 ГК РФ, отнеся последние к универсальной форме ответственности.
Неустойка (пени и штраф) по договору поставки
Согласно пункту 1 статьи 330 ГК РФ неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения.
Неустойку принято классифицировать в зависимости от трех оснований: носитель (договор или закон), способ исчисления (одномоментный или накопительный), соотношение с убытками (зачетный, штрафной, исключительный, альтернативный характер).
Под законной следует понимать неустойку, которая не только установлена законом для определенных правоотношений, но правовое действие которой наступает помимо воли контрагентов, т.е. независимо от того, было ли между сторонами соглашение о неустойке.[16] Поэтому в соответствии с пунктом 2 статьи 332 ГК РФ размер законной неустойки может быть лишь увеличен соглашением сторон.
Для поставки ранее было характерно наличие именно законных неустоек, которые устанавливались Положением о поставках продукции производственно-технического назначения и Положением о поставках товаров народного потребления, утвержденными Постановлением Совета Министров СССР от 25.07.88 № 888.
В настоящий момент в отношении договора поставки законная неустойка отсутствует.
Согласно пункту 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.10.97 № 18 арбитражные суды при разрешении споров могут применять правила Положения о поставке продукции или Положения о поставках товаров, которые не противоречат императивным нормам Кодекса, если в договоре имеется прямая ссылка на конкретный пункт этих положений либо из текста договора очевидно намерение сторон его применять.
Следует отметить, что под договорной неустойкой необходимо понимать такую неустойку, которая приобретает свою юридическую силу именно и непосредственно в силу соглашения сторон. Таким образом, ссылка в договоре поставки на пункт, который указан в Положениях о поставках продукции и товаров, содержащий ранее законную неустойку, теперь не что иное, как особый способ определения договорной неустойки.
На сегодняшний день для договора поставки не столь актуально деление неустойки на законную и договорную в силу преобладания последней. Однако по-прежнему важно деление неустойки на штраф и пени.
Прежде неоднократно делались попытки разграничить термины «штраф», «пени» и «неустойка». Так, например, иногда усматривали особенность штрафа в том, что он, во-первых, устанавливается в твердой сумме, во-вторых, имеет своей целью обеспечить не основное обязательство, а обязательства, носящие дополнительный характер (например, штраф за несвоевременный вывоз товара со склада поставщика, за невозврат тары и т.п.).[17] В-третьих, в качестве особенности штрафа выделяли и продолжают выделять единовременность платежа той или иной твердо определенной суммы.[18]
Характерно, что термин «штраф» использовался прежде также в случаях, когда речь шла об уплате денежной суммы, определяемой не в твердом размере, а исчисляемой пропорционально стоимости невыполненного обязательства, и должен был применяться термин «пени»[19].
Вызывает интерес и тот факт, что термин «штраф» в ранее действовавшем законодательстве носил не просто карательный, но также и конфискационный оттенок. Наиболее тесно взаимосвязь конфискации и штрафа была видна при взыскании санкций в доход государства вследствие нарушения отдельных условий договора поставки. Штрафная функция ответственности играла тогда настолько значительную роль, что допускалась возможность трансформации гражданско-правовой ответственности в публично-правовую.
Д.Х. Липницкий определял штрафы, взыскиваемые в доход государства, как санкцию за нарушение государственной дисциплины.[20] Б.И. Пугинский такую ответственность называет не гражданско-правовой, а общехозяйственной, которая применяется за нарушение требований законодательства и предписаний государственных органов.[21]
А.В. Венедиктов указывал, что проведение сколь-нибудь определенного разграничения между неустойкой, пенями и штрафом представляет собой задачу практически трудно разрешимую и в то же время именно с практической точки зрения лишенную особого значения.[22]
Можно не согласиться со сказанным А.В. Венедиктовым в силу следующих обстоятельств. На сегодняшний момент законодатель не разделяет неустойку, пени и штраф. Из содержания статьи 330 ГК РФ следует, что законодатель дал общее определение неустойки (штрафа, пени), не конкретизируя, является ли штраф и пени разновидностью неустойки. Возникает определенного рода двусмысленность в толковании названной статьи: с одной стороны, можно рассматривать штраф и пени как разновидность неустойки, а с другой стороны — как синонимы данной формы ответственности.
Участники хозяйственных отношений путают данные термины, и недобросовестная сторона пытается соглашение о неустойке признать недействительным. Таким образом, налицо практическое значение отграничения этих понятий.
По одному из дел в оспариваемом договоре поставки неустойка была сформулирована как процент от стоимости недопоставленного товара за каждый день просрочки и названа штрафом, хотя по своему существу имела характер пеней. Между истцом (покупатель) и ответчиком (поставщик) заключен договор поставки, по условиям которого истцом внесена предварительная оплата. Ответчик полностью не произвел поставку в установленный договором срок. Истец мотивировал свои требования тем, что договором поставки предусмотрена неустойка в размере 0,1 процента от стоимости недопоставленного товара за каждый день просрочки. Ответчик возражал против удовлетворения исковых требований о взыскании процентов, ссылаясь на то, что в договоре неустойка обозначена как штраф, который представляет, по мнению ответчика, в отличие от пеней однократно взыскиваемую сумму, а не исчисляемую непрерывно с нарастающим итогом. Поставщик предлагал признать договор в этой части ничтожным (статьи 168, 180 ГК РФ) и не взыскивать неустойку.
Решением суда первой инстанции исковые требования удовлетворены полностью. Суд исходил из того, что длящееся начисление санкций в целом не противоречит правовой природе штрафа и само по себе не влечет ничтожности договора в этой части. Кроме того, условия договора поставки о такой форме ответственности, как штраф, следует расценивать из буквального толкования статьи 330 ГК РФ, в которой законодатель дал общее определение неустойки (штрафа, пеней) и не указал, что применение термина «штраф» невозможно при его начислении за каждый день просрочки. Суд кассационной инстанции согласился с данным выводом первой инстанции, отменив решение по другому основанию.[23]
Согласно существующей практике штраф, как правило, представляет собой одномоментно взыскиваемую сумму, тогда как пени являются длящимися санкциями и исчисляются с постоянно нарастающим итогом. Полагаем, что решение суда не изменится, если рассматривать штраф и пени по договору поставки как разновидности неустойки. В этом случае аргументация будет сводиться к следующему: условия договора поставки о виде ответственности необходимо расценивать исходя из их существа, а не обозначения (наименования), т.е. если пени обозначены в качестве штрафа, то при этом они не перестают быть самими собой.
В данном случае при определении формы ответственности можно привести аналогию с пунктом 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 22.10.97 № 18, согласно которому при квалификации правоотношений суд исходит из того, что определяющее значение имеют признаки договора поставки (т.е. существо), а не наименование договора, название его сторон либо обозначение способа передачи товара в тексте документа.
В то же время характер неустойки (штрафной или зачетный) имеет значение лишь при взыскании убытков (статья 394 ГК РФ), а не для обозначения штрафа или пени.
Убытки по договору поставки
Законодатель не говорит об определении убытков в целом, а указывает на их разновидности, т.е. дает определение через их классификацию. Так, в гражданском законодательстве принято выделять два вида убытков: 1) произведенные расходы, утрата или повреждение имущества (реальный ущерб) и 2) неполученные доходы (упущенная выгода), причем и та, и другая составляющие убытков должны быть возмещены (статья 219 ГК РСФСР 1964 г., статья 15 ГК РФ).
В соответствии с пунктом 2 статьи 15 ГК РФ под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).
В основе данной классификации лежит экономический критерий (признак): имущественные последствия правонарушения, характер утрат. Таким образом, расходы (как имеющиеся, так и последующие, будущие) отграничиваются от неполученной прибыли (упущенной выгоды).
В связи со сказанным безусловной новеллой ГК РФ является положение, согласно которому в состав реального ущерба входят не только фактически понесенные потерпевшим расходы, но и будущие расходы, которые это лицо должно будет произвести для восстановления нарушенного права (пункт 2 статьи 15 ГК РФ).
По мнению К.В. Нама, данный вопрос имеет два аспекта. Во-первых, будущие расходы, которые лицо должно будет произвести для восстановления нарушенного права, совсем не обязательно должны быть понесены в реальности. В этом плане важно лишь то, какие убытки подлежат возмещению для восстановления имущественного права или, иначе, для того, чтобы поставить потерпевшую сторону в положение, как если бы договор не был нарушен. Во-вторых, такие будущие расходы должны быть четко обоснованы.[24]
В пункте 10 Постановления Пленума ВС РФ и Пленума ВАС РФ от 01.07.96 № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» содержится разъяснение на этот счет: необходимость будущих расходов и их предполагаемый размер должны быть подтверждены обоснованным расчетом, доказательствами, в качестве которых могут быть представлены смета (калькуляция) затрат на устранение недостатков товаров, работ, услуг; договор, определяющий размер ответственности за нарушение обязательств, и т.п.
Необходимо отметить, что помимо характера утраты имеется другой критерий деления убытков: причинная связь и причины, которые их породили. Убытки называются прямыми, если они находятся в типичной, прямой, необходимой причинной связи с неисполнением обязательства (если неисполнение обязательства обусловило конкретную возможность их наступления или превратило эту возможность в действительность. К косвенным относятся такие убытки, которые представляют собой результат случайной причинной связи (абстрактная возможность наступления которых возникала в результате неисполнения обязательства). Такую классификацию предлагал и последовательно отстаивал Г.К. Матвеев.[25]
По мнению большинства ученых, косвенные убытки не должны возмещаться, поскольку причинная связь между правонарушением и их возникновением недостаточна для взыскания.
Рассматривая границы юридически значимого причинения и причинную связь между правонарушением и наступившим убытком, В.И. Кофман указывал, что не имеют юридического значения те косвенные причины, которые, являясь условием наступления вреда, обуславливают обычный ход вещей, обычную обстановку.[26]
Возмещению подлежат прямые убытки, т.е. убытки, явившиеся непосредственным и, что особенно важно, неизбежным следствием нарушения должником обязательства или причинения вреда. В свою очередь косвенными убытками называют убытки, которые в силу их отдаленности от фактов нарушения должником обязательства (причинения вреда) не подлежат возмещению. Под отдаленностью понимается пространственно-временная зона, находящаяся между фактом нарушения должником обязательства (причинения вреда) и косвенными убытками, заполняемая прямыми убытками. При этом косвенные убытки без прямых не существуют.[27]
В практике разрешения споров по договорам поставки данное подразделение убытков имеет значение в силу следующих обстоятельств. М.Г. Масевич указывала, что с косвенными убытками, которые не подлежат возмещению в силу недостаточной причинной связи, мы сталкиваемся при регрессных исках о возмещении штрафных санкций, уплаченных головным поставщиком ввиду неисполнения обязательства его контрагентами.[28]
Б.С. Антимонов аналогичным образом объяснял то, что не является причиной взыскания покупателем-изготовителем с поставщика сырья убытков, которые представляют собой суммы штрафов, которую покупатель заплатил за непоставку и неизготовление для третьего лица определенной продукции.[29]
По нашему мнению, в этом конкретном случае покупатель-производитель должен доказать невозможность купить сырье у других организаций, лишь при таком раскладе его убытки следует считать прямыми и взыскивать с контрагента по договору поставки сырья.
Приведем другой пример возникновения косвенных убытков у сторон по договору поставки.
Государственное унитарное предприятие обратилось в арбитражный суд с иском к акционерному обществу о взыскании авансовой платы за товары и возмещении убытков. Решением суда первой инстанции требования удовлетворены полностью. В апелляционной инстанции дело не рассматривалось. Федеральный арбитражный суд Московского округа решение в части взыскания убытков отменил, в иске в этой части отказал.